Старший преподаватель кафедры отечественной и зарубежной литературы Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ Екатерина Сергеевна Жак поделилась воспоминаниями о первых годах работы на филфаке РГУ, рассказала, в чем отличие наставника от преподавателя высшей школы, и объяснила, почему требовательность преподавателя необходима в процессе обучения.
ДРЕВНЕРУССКУЮ ЛИТЕРАТУРУ НАЧАЛА ПРЕПОДАВАТЬ СЛУЧАЙНО
— Екатерина Сергеевна, первый вопрос уже традиционный в этом цикле публикаций: кого вы выделяете для себя в качестве наставников?
— Применительно к высшей школе я считаю это слово неподходящим. Кто такой наставник? Тот, кто берёт нас за руку и куда-то ведёт. У меня было много замечательных учителей, преподавателей, но ни одного я не могу назвать своим наставником. Георгий Сергеевич Петелин, читавший нам курс зарубежной литературы, его ученица – Нина Владимировна Забабурова. Я выступаю в качестве преемницы Ирины Александровны Слезиной, которая читала у нас древнерусскую литературу. Я взяла что-то от каждого, но полностью повторить подход к работе – такого желания ни разу не возникло.
Преподавать этот предмет я начала случайно. Ирину Александровну назначили на новую должность, поэтому на вечернем и заочном отделении оказалось некому читать историю древнерусской литературы. Многие мои однокурсницы отправились по распределению в Молдавию, я же осталась в Ростове-на-Дону. Я была хорошей студенткой, окончила факультет с красным дипломом, но, будь тогда в городе «звезда» нашего курса, возможно, позвали бы ее – человек она была свободный, а у меня к тому времени был сын. Я совершенно не ожидала, что меня позовут работать в РГУ – устроилась в техникум преподавать русский язык и литературу, уже отдала документы в отдел кадров. И вдруг меня вызывает Валентин Васильевич Курилов: «Не хотели бы вы попробовать?». Что мне оставалось делать? — рассказывает Екатерина Сергеевна.
— Но всё-таки есть преподаватели, на которых вы ориентировались, когда начинали работать?
— Сначала на Ирину Александровну Слезину. Была ли она моим наставником? Нет, но я многое черпала из ее лекций. Потом я стала читать по-другому. Вспоминаю замечательную Наталью Георгиевну Полтавцеву, моего дипломного руководителя. Она научила меня глубоко анализировать тексты.
Разница в том, на мой взгляд, что у наставника цель – воспитать и наставить, а у нас другая задача. Да, мы иной раз воспитываем студентов. У меня возникают совершенно комичные ситуации, порожденные преподаванием онлайн. Скажем, студент к лекции подключился, формально присутствует, а сам лежит на подушечке полосатой, спит. Конечно, я начинаю его «воспитывать»: «выдергивать», подкалывать. Но все же задача перед университетскими преподавателями стоит другая. Мы должны раздвинуть границы того мира, в котором живет студент. Культурного мира. Да, мы учим читать, в том числе между строк, мыслить, анализировать, но прежде всего мы рисуем картину большого мира, в котором живём, — утверждает старший преподаватель кафедры отечественной и зарубежной литературы Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ.
МЫ ДОЛЖНЫ ПРОСВЕЩАТЬ НЕ ТОЛЬКО СТУДЕНТОВ
— Ваш отец, доктор технических наук, профессор Сергей Вениаминович Жак, более 55 лет преподавал в РГУ/ЮФУ. Пригодился ли вам его профессиональный опыт, методика преподавания?
— Нет-нет, это другая область знаний, иной путь мышления. Наши разговоры, обсуждения прочитанного – вот что на меня повлияло, а не методика преподавания. У меня замечательная семья «со всех сторон». Достоинство моих предков в том, что это были очень культурные и образованные люди. Я помню свои разговоры с бабушкой, мамой, беседы мамы с отчимом. Помню, что они говорили о «Мастере и Маргарите» Булгакова, как обсуждали только что опубликованную повесть «Сотников» Быкова. Наставники? Нет. Но они создавали особенную атмосферу, и я себя ощущаю звеном этой цепочки, надеясь на то, что мои внуки будут достойны моих дедов.
В самые страшные, в самые темные годы они вели себя необыкновенно порядочно. Писательница Вера Панова вспоминает в своих мемуарах, что, когда ее второго мужа арестовали, все от нее отвернулись. И «только Жаки ходили, приносили то еды, то немного денег». А бабушка потом мне говорила: «Я так боялась! Мы ходили к Вере ночью. Но Жак (она называла моего дедушку Жак или Жачек) сказал: если мы в этой ситуации оставим Веру, мы этого себе никогда не простим». И они тряслись от страха, но ходили и помогали. Преемственность не в том, что многие из нас преподаватели, а в том, чтобы сохранить в себе порядочность предыдущих поколений.
О них можно говорить бесконечно долго. Папу – лучшего студента на курсе – отправили на Челябинский завод считать на арифмометре. Такое было время. Потом он работал в Зернограде, где вокруг него собралась компания из четырех человек, все стали докторами наук. Меня поражало, как он создавал такую среду, в которой было всё: и наука, и стихи, и походы, и спорт. Видимо, так и надо жить – среду вокруг себя создавать. Такая же задача у преподавателей – создавать среду, просвещать не только студентов, но и все общество.
ЗНАЮ, ЧТО СТУДЕНТЫ НА МЕНЯ ОБИЖАЮТСЯ
— Вы не первый год в различных интервью упоминаете, что уровень образованности абитуриентов и школьников падает. Что, на ваш взгляд, с этим можно сделать?
— Да, я часто говорю, что мне страшно за будущее филологии и журналистики. Конечно, я преувеличиваю – на каждом курсе есть хорошие студенты, стремящиеся к знаниям. Что делать? Не знаю. Давать образцы поведения, учить размышлять. Выскажу ужасную с точки зрения многих педагогов мысль: обучение всегда включает в себя элемент насилия. Не розгами пороть, нет, но пошутить над глупым ответом, чтобы студенту было стыдно, когда он ерунду несёт. Это тоже насилие, и, безусловно, на меня обижаются. Я знаю об этом. Но, по-моему, нет другого способа. Преподавателю не надо бояться быть неприятным. Требовать надо, даже «издеваться» надо, когда глупости говорят, чтобы глупость стала неприемлемой.
Давайте показывать молодому поколению, как можно «хорошо» жить. Не материально хорошо, а с интересами, увлечениями. Читать, смотреть, делать выводы – этому хочется научить «племя младое, незнакомое», но почему-то они этому не учатся, во всяком случае, не все. Сумеем ли мы передать это студентам? Не знаю, посмотрим.
— А что вам помогает не сдаваться? Вы же верите, выходит, в это «племя младое», не теряете в него веру уже много лет?
